Господин летающих вещей
Карофски/Курт + любые другие пейринги. Рейтинговая сказка «Красная шапочка». Или хор делает пьесу по Шапке или просто пересказ сказки с вкраплением туда героев хора и хорошего рейтинга. Можно не делать из Курта Шапочку, может он Серым Волком будет…
Количество слов - 3700.
Название: Le Petit Chaperon Rouge
Рейтинг: еле-еле R.
От автора: в комментариях мне указали, что слишком уж очевидное подражательство, так вот "Из тех, кто никому не хочет подражать, ничего не выходит, и я хочу, чтобы об этом знали". Я очень уважаю Сальвадора Дали, и все свои попытки сюра я посвящаю ему.
тыц
-На улице такой дождь, Курт! Ну, куда ты пойдёшь?
-Всё в порядке, это же не буря, в конце концов. К тому же Финну очень нужен этот диск прямо сейчас, а он никак не может отлучиться. Он уже несколько раз звонил.
Курт степенно собирается, аккуратно застёгивая пуговицы плаща, поправляя воротник и манжеты. Крутится у зеркала, чтобы рассмотреть себя со всех сторон. На самом деле он почти не видит себя – отражение кажется ему сплошным алым пятном.
Ему хочется туда – в дождь, потому что такая прогулка является чем-то из ряда вон выходящим. Ему хочется сделать что-нибудь неправильное или сумасшедшее. Что угодно, лишь бы не сидеть в четырёх стенах.
Блейн никогда-никогда не захочет быть с ним. Это вытекает из каждого их разговора, после каждой встречи. Курт не слепой, он замечает, как Блейн старательно обходит все эти подводные камни в беседах – чтобы не пришлось сказать такое прямо. Если верить словам Финна, то Курт не понимает значения слова «нет». На самом деле он прекрасно понимает. А иначе, зачем ему выбираться в такой ливень из дома? Курт очень чётко и ясно видит это «нет». Просто иногда оно вовсе не означает «стой». А иногда означает. Когда «нет» повторяется раз десять, тогда вот оно и превращается в «стой». Курт сбился с предполагаемого счёта и не мог с точностью сказать услышал он десятое или нет. Но после сегодняшнего звонка ему все предельно ясно.
Он пойдёт на улицу, чтобы у него были другие поводы для размышлений. Чтобы там с ним что-нибудь случилось. Какое-нибудь маленькое приключение, доказывающее Блейну, что он – не единственное событие жизни Курта. Или просто доказывающее, что есть масса причин думать сиюминутно, недальновидно, спонтанно и наплевав на все остальные поводы.
-Что это?
-В средневековье это называлось «шаперон». Теперь принято говорить пристёгивающийся капюшон.
-Ты уверен?.. То есть… Это выглядит как-то…- новоиспечённая миссис Хэммел с беспокойством наблюдает за сборами, покинув попытки отговорить парня от запланированного похода.
-Шаперон – это довольно распространённое дополнение к плащам, я его одеваю исключительно потому что идёт дождь.
-А этот красный цвет, он такой…
-Насыщенный? Да, в цветовой палитре он носит название кармин. Когда я увидел этот плащ на витрине, сразу же понял, что обязан его приобрести.
-Ты так смело одеваешься. Я даже будучи девочкой в школе боялась привлекать к себе столько внимания,- заметила Кэрол, рассматривая Курта с головы до ног.
-Нынешние стандарты поведения меняются. Сегодня нужно быть заметным, чтобы каждый мог увидеть, что ты из себя представляешь. Одежда снова, как это установилось исторически, помогает определить как социальный статус, так и род занятий…
-Ну, глядя на тебя, можно подумать, что ты модный дизайнер, сбежавший с вечеринки, на которой было много крупных шишек и звёзд шоу-бизнеса.
-Правда? Тогда это называется мимикрией. При помощи одежды так же можно значительно повысить свой статус в глазах остальных, подражая общественно-принятым стандартам о достатке. А теперь, я пойду,- Курт совершил последнее па перед зеркалом и вытащил из шкафа закрытый зонт сочного красного цвета, в тон к плащу.- Это зонт от Шанталь Томас, с тех пор, как я купил его в Нью-Йорке, мне не выпадал случай его опробовать. Вот и посмотрим, так ли уверенно я буду себя чувствовать с ним, как обещает Vogue,- он подмигнул миссис Хэммел, взвешивая в руке небольшой свёрток.
-Иди аккуратно по дорожкам, не вымочи ноги. Финн такой безголовый – заставляет тебя в такую непогодь по лужам ходить…
В ореолах света вокруг фонарных шпилей клубится водная пыль. Дождь тонкими иголками впивается в купол зонта, шелестит в желтеющих листьях, слюдянисто блестит на чугунных заборах и остовах скамеек. Воздух густо пахнет осенью, хотя лето ещё не закончилось. Курт произносит про себя скороговоркой текст песни «Immortality» Селин Дион – это помогает не думать о сегодняшнем разговоре с Блейном. На самом деле прогулка не приносит облегчения и повергает его в бесконечное уныние.
Дорога ведёт его мимо парка Линкольна, и тихий массив чёрных деревьев заставляет его отвлекаться на разные фантазии об инцидентах, последствия которых так легко спрятать ночью где-нибудь там, в заросших кустарником и нестриженной травой глубинах. Сумка привычно оттягивает плечо, под капюшон залетают редкие капли, ботинки на толстой подошве уверенно пересекают суматошно бегущие к канализационным люкам ручьи.
Курт сосредотачивается на своих ощущениях: на звуках капель, барабанящих по зонту, на влажном холоде металлической ручки, на панораме стрельчато переплетённых спиц над головой – во всем этом неуловимо мерещатся полоски пиджаков из Далтона или клетка умершего так давно Паваротти. Он не может не думать, как ни старается – а ведь, чёрт побери, чем он, Курт, хуже того блондинистого парня из магазина?..
Колеса машины оглушительно шипят на мокром асфальте, фары мажут по ногам, по неровностям тротуара, скрежещут работающие дворники – и Курт чувствует, как его плащ окропляет плеснувшая из-под шин вода.
На короткий миг ему приходит в голову, что он и сам мог поехать на машине – это было бы гораздо разумнее, чем тащиться неизвестно куда в такую темень, но в данный момент его больше волнует ущерб, нанесённый наряду. Он опускает металлический стержень на плечо, чтобы в свете фонаря увидеть себя.
Машина тормозит, и забрызганный плащ начинает волновать Курта всё меньше и меньше, потому что из салона появляется знакомая внушительная фигура и направляется к нему.
Курт инстинктивно делает шаг назад, крепко впиваясь пальцами в зонт. Почему нельзя было надвинуть капюшон пониже, чтобы его не узнали?
-Я думал, гей-парады проводят с утра, а не к ночи,- Карофски возвышается над ним, в расстегнутой серой ветровке, с неприкрытой головой и открытой бычьей шеей. Курт завороженно смотрит как капли собираются у него над бровями и стекают к носу.
-Что, педик, язык проглотил?
Курт молча смотрит на него, не понимая, зачем тот вообще к нему вылез. Будет бить? Или просто в кусты закинет? Боже, а ведь трава-то вряд ли потом отстирается…
-Я тебя спрашиваю, ты куда идёшь? У парней сегодня вечеринка в честь открытия сезона, я надеюсь, ты не собираешься туда припереться, чтобы доставить нам удовольствие повесить тебя на флагшток?
Курт отрицательно мотает головой. А потом вдруг открывает рот и говорит:
-Я несу диск Финну. По-моему, там порнографический фильм. Он обещал остальным, что привезет, и забыл.
-Он про геев, что ли?
-Финн не такой, как мы.
-Попридержи язык, Хэммел,- Дэйв пихает его в грудь – чисто символически, в противном случае Курт бы уже сидел в луже.- Давай сюда диск, мы сами отвезём.
-Но…
-Мы всё равно туда едем. А трансвеститов туда, извини, не приглашали, потому шевелись давай, пока я сам к тебе в сумку не полез.
Курт быстро взвешивает все «за» и «против», решает, что это, в общем-то, приемлемый вариант и покорно лезет в сумку, но Карофски вдруг останавливает его:
-А знаешь, неси-ка ты его лучше сам.
-Что?
Курт поднимает на него глаза, Дэйв смотрит как будто бы с каким-то предвкушением, что, разумеется, вряд ли означает что-то хорошее. Это что, какой-то подвох?
-Ты глухой, что ли? Может, мне тебе врезать, чтобы лучше слышал?
-А почему бы вам действительно не отвезти?
-Ну конечно - мало ли что на том диске. Я не собираюсь быть ответственным за гейский беспредел, если ты врешь…
-Да зачем мне тебе врать?
В этот момент из окна машины высовывается лысая голова Азимио, он орет, перекрикивая дождь и бухающую из салона музыку:
-Дэйв, ты там, мать твою, скоро?
-Вот что, Хэммел, повторяю в последний раз: диск вези сам. И на глаза никому не попадайся, иначе встретишь рассвет на флагштоке, ясно?
Курт смотрит на него с недоумением, строя в голове предположения, что бы могло значить такое нелогичное поведение этого неандертальца, и приходит к выводу, что логика вообще не свойственна подобным субъектам.
-И не торопись,- добавляет Карофски, отходя к машине.- Можешь по дороге цветочков насобирать. Я уверен, твой Финчик поцелует тебя за это в щеку.
Курт следит за тем, как футболист забирается обратно на своё сидение, качнув при этом машину. Хлопает дверка, и колеса снова шумят в дождевых лужах. Курт всерьёз начинает задумываться, такой ли удачной была идея помочь Финну и прогуляться до дома на Бейкер-стрит, куда сейчас съезжалась вся элита их школы.
Большой двухэтажный коттедж, обнесенный забором, принадлежит Томпсонам. Или Стивенсонам. Или семейству Хадли. Курт, в общем-то точно не знает кому, но указания Финна ему вполне понятны – это именно тот дом.
Дождь усиливается, когда Курт останавливается возле почтового ящика перед ухоженным прямоугольником газона. Финн не снимает трубку, хотя самым идеальным вариантом развития событий была бы их встреча вне дома - где-нибудь подальше от ватаги пьяных дикарей, которые сейчас разносят дом под сомнительную и безвкусную музыку.
Курт идёт по дорожке и поднимается на крыльцо. Там курит смутно знакомый парень из футбольной команды. На пришедшего он смотрит флегматично, не проявляя признаков агрессии. Выглядит он каким-то обдолбанным.
-Мне постучать?- с сомнением спрашивает Курт, складывая зонтик и опуская на спину капюшон.
-Дёрни на себя, и дверь откроется,- отзывается парень, продолжая таращиться в дождь перед собой.
Курт прекрасно знает, как функционируют двери. При этом, что-то в этой фразе его неуловимо смущает.
Он молча повинуется и оказывается внутри.
В прихожей царит полумрак, из приоткрытых дверей, ведущих в гостиную, доносятся битовые ритмы. В углу самозабвенно целуются Квин и Пак. Ной, вероятно, поругался с Лорен. Или расстался с ней. В любом случае у них что-то случилось, иначе вряд ли бы Курт наблюдал сейчас столь идиллическую картину.
В проёме слева виднеется серый бок холодильника, он жутко гудит, едва ли не перебивая все остальные звуки. Курт делает шаг по направлению к гостиной, отчаянно чувствуя себя здесь абсолютно чужим. Ему кажется, что в любой момент на него из-за угла напрыгнет Карофски – скрутит в комок и повесит на улице к обвисшей намокшей тряпке флага. На кухне стоит небольшой диванчик, но котором сидят, тесно прижавшись друг к другу, Сантана и Бриттани. Чувствуя себя почти в безопасности от обилия знакомых лиц, Курт поспешно сворачивает к девушкам и жизнерадостно с ними здоровается.
-О, ты последний, кого я ожидала тут увидеть,- констатирует Сантана, придирчиво осматривая его плащ.
-Не поверишь, но я тоже совсем не ожидал увидеть себя здесь,- отвечает Курт, наблюдая за тем, как Бриттани трется щекой о плечо подруги – выглядит она очень вялой и сонной.- Я хотел спросить, вы Финна не видели? Я тут ему передать кое-что должен…
-Да, где-то тут он был,- кивает Сантана, поглаживая локоть своей соседки.- Кажется, в последний раз я видела его с Карофски. Они очень даже мило беседовали, так что я бы на твоём месте взревновала.
Кого к кому Курт не стал уточнять, полагая, что с всеведущей Сантаны станется ответить какую-нибудь гадость.
-А может, я оставлю диск вам – и вы передадите?- Курт думает, что это отличная идея – все-таки блуждать по дому в поисках брата и приключений ему вовсе не хочется. В этот момент ход его мыслей прерывает пиликающий телефон – дисплей оповещает о сообщении, в котором Финн просит его подняться на второй этаж в комнату с белой дверью.- О, уже не надо. Кажется, он объявился…
-Чудно. Беги, пока футболисты играют в карты – глядишь, может и не заметят, что ты здесь был,- напутствует Сантана, поправляя сползающую на пол подругу.- Кстати, отличный плащик.
-Спасибо.
-Послушай,- Бриттани вдруг приоткрывает глаза и фокусирует взгляд на парне,- я вот всегда тебя хотела спросить…
Курт изображает вежливое внимание.
-Зачем было набивать потом волку брюхо камнями?
-Что, прости?
-А ещё – как тебе удалось выжить, после того, как он тебя проглотил? И бабушка ведь тоже оказалась живой! Он вас совсем не жевал?
Курт беспомощно смотрит на сохраняющую спокойный вид Сантану.
-И как вам в голову пришло поселить больную бабушку в дремучий лес? Почему вы не взяли её домой и не лечили там?..
-Не обращай внимания,- говорит Сантана, стаскивая со стола стакан с неведомой прозрачной жидкостью и всовывая его в руку девушки.- Она ещё немного выпьет и пойдёт стадия стриптиза. Иди-иди.
Курт действительно спешит покинуть парочку, чувствуя себя вторгшимся в чужую идиллию. Тем более, что когда он уходит, ему явственно слышится звук поцелуя.
На втором этаже пусто. Шум и пульсирующая музыка остаются где-то внизу. У Курта складывается ощущение, будто он прошел только что первый уровень игры, и теперь его ждёт второй – более тяжелый. Оглядываясь в коридоре и рассматривая четыре одинаковых двери, он думает, что все происходящее как-то выбивается из того, что он привык считать нормальным поведением Финна.
За первой же попавшейся дверью его обзору предстает стильный спальный гарнитур от ИКЕА. Здесь никого нет, и он собирается продолжить свои поиски, однако его внимание привлекает лежащий на кровати полувыпотрошенный рюкзак, несомненно принадлежащий Финну. По крайней мере там определенно точно лежат его ключи с брелком в виде футбольного мяча и его телефон.
Когда до кровати со всеми этими вещами остается один шаг, сзади закрывается дверь и щелкает замок. Оборачиваясь, Курт чувствует себя по-дурацки, потому что все это пока до боли напоминает ему дешевые триллеры, которые раньше часто венчали вечерний семейный просмотр телевизора по выходным.
Возле двери стоит Карофски, что фактически ни капли не удивляет. Было в общем-то заранее понятно, что он отправил Курта нести диск самостоятельно только для того, чтобы сделать какую-нибудь пакость. Однако же кое-что все-таки остаётся неясным.
-А где Финн?
-Я его съел.
На какое-то мгновение Курту кажется, что он охотно этому верит. И всё-таки брать чужие телефоны, чтобы зазывать кого-то в чью-то спальню, это, наверное, слишком, даже для Карофски. И ладно бы, если бы тот запер комнату и остался снаружи, гадко похихикивая, а он стоит здесь, внутри, и замок закрыт, и непонятно, к чему это, и зачем такие махинации нужны, если изначальным намерением его было повесить свою излюбленную жертву на флагшток.
Курт думает, что надо что-то говорить, чтобы это позволяло держать дистанцию, но прежде чем ему в голову приходит что-нибудь путное, Карофски отлипает от стены и идёт к нему – такая большая нарастающая фигура, заполняющая с каждой секундой своим присутствием все пространство комнаты, и неприкосновенную личную зону в частности.
-Ну и где твой порнофильм, Хэммел? Часто такое смотришь?
Курт предпринимает жалкую попытку удержать свою собственность на месте, но Дэйв фактически без усилий сдергивает с него сумку и, вместо того, чтобы самостоятельно извлечь злополучный диск, отбрасывает трофей в сторону.
-В чем дело? Почему у тебя такие большие глаза, Хэммел? Чтобы лучше меня видеть?
Скорее потому что Курту очень страшно. И потому что он абсолютно не знает, что ему делать. Кричать и звать на помощь? Есть ли в этом смысл в доме, полном таких же придурков?
-Дэвид, я не хочу неприятностей. Давай я просто оставлю диск и уйду,- Курт действительно таращится на него вовсю, боясь упустить момент, когда будет ясно, что ничего страшного не произойдёт.
-Почему у тебя постоянно такой вид, будто ты специально нарываешься?
-Я не нарываюсь, у меня не такой вид.
-Что ты на этот раз на себя напялил?- Карофски с брезгливостью дергает за край капюшона.
-Это плащ от…
-Да мне плевать, какой педик это шил. Почему бы хоть раз не надеть что-нибудь нормальное, чтобы не было повода к тебе прицепиться?
Курту кажется, что он начинает терять нить разговора, тем более, что, дернув накидку «а ля шаперон», Карофски продолжает изучать рукой особенности пошива его одежды.
-Эм…- Курт озадаченно наблюдает за широкой ладонью, которая водит по его груди и плечам.
-Почему у тебя такой большой рот?- голос Карофски меняет тональность, становясь пугающе хриплым – рука поднимается выше, и Курт чувствует, как большой палец проводит по губам.- Вероятно, чтобы брать в него очень большие вещи…
-Прекрати это!- Курта просто передёргивает от омерзения, и он пытается вырваться, делает шаг в сторону двери, но теперь Дэвид целенаправленно его удерживает за плечи и толкает на кровать.
Матрац пружинит под ними, дыхание сбивается, и Курту кажется, будто он упал в горячую воду. Дэйв придавливает его сверху, и в этот момент жизнь как будто бы перещёлкивается в другой, абсолютно новый и непонятный режим. Поцелуй в таком положении выглядит ни капли не романтично – он хищный, агрессивный и страшный, и Курт ощущает, что задыхается – физически и от паники. Он бьёт кулаком по плечу, пытается как-нибудь лягнуть ботинком, выгибается, силясь сбросить с себя тяжелое тело, в какой-то миг он уже даже почти свободен, но после короткой борьбы, при которой покрывало сбивается в жгут, а на простынях остаются смазанные темные пятна от обуви, они замирают, тяжело дышат. Курт чувствует, что все слова стоят у него в горле комом от того, что можно прочитать на лице Карофски – Дэвид держит его руки прижатыми к покрывалу, он действует абсолютно сознательно, не находясь ни под каким алкогольным или наркотическим опьянением. И если Курт в этом всем хоть что-то понимает, то Карофски очень-очень-очень его хочет.
-Да зачем ты это делаешь?!- Курт говорит ему это в лицо, надеясь, что озвучивание мотива приведет собеседника хоть к какому-то чувству стыда.
-Ты как будто бы не знаешь.
-Это потому что я гей? Или потому что это я?
-А где ты ещё такого, как ты, видел?
У Курта перехватывает дыхание от того, что это звучит как восторженное признание его невероятной уникальности. Дэвид склоняется к нему, теперь медленно, и от влажных прикосновений языка к уху, кажется, будто по позвоночнику бежит электрический разряд, взрывающийся фейерверком в затылке.
Откуда-то сбоку начинает играть музыка, перемешанная с птичьим пением. Это звонит Блейн.
-Я закопаю твоего бровастого,- слышится шепот. Неясно, как он догадался, чей звонок, но это определенно точно значит, что Карофски нравятся не все геи. И Курт боится спросить вслух то, что представляется совершенно невероятным.
Играет музыка, к ней присоединяется мелодия с телефона Финна. В этой какофонии звуков, Курт отвечает на поцелуй, пребывая в полной растерянности. Он думал, что будучи геем, он обречен прозябать свое существование, тешась бесконечными безответными чувствами. Ему казалось, что он никогда не сможет почувствовать, что такое быть объектом чьей-то страсти и желания, и вот Дэйв сейчас трогает его так жадно, так смешно называет Блейна бровастым… А Курт позволяет, не понимая, как его намерение сделать сегодня что-то сумасшедшее венчается таким успехом. И поцелуи получаются донельзя приятными из такого мелочного, но греющего чувства мести.
Дэвид просовывает руку под его колено и разводит его ноги, чтобы удобнее устроится между ними. Кажется, происходит что-то плохое – адские звуки разрывающихся мобильников становятся великолепным сопровождением к действу, и даже если это все чудовищно смотрится со стороны, то Курт борется с желанием закатить глаза - так ему хорошо. Он чувствует сквозь одежду вполне определенные вещи, происходящие с Дэйвом, и скорее всего то же самое происходит с ним – бедра горят от каждого прикосновения, в животе распускается что-то большое и щекочущее.
Курту снова не хватает дыхания, когда рука Карофски двигается между ними и начинает бороться с его ремнем. Происходят именно те вещи, которые ему всегда было боязно открывать для себя. Он уговаривает себя остаться здесь, не противиться, чтобы узнать, как это. И все мысли скатываются в сплошное «боже мой», когда чужие пальцы обхватывают его там и начинают ласкать, каждое движение становится новой степенью удовольствия. Курт уже бездумно обнимает Дэйва за шею, трется об него бедрами. Это совершенно потрясающе, и ещё больше потрясающе то, что такие вещи с ним делает именно Карофски, который так не хочет признавать в себе очевидное.
Курт почти болезненно ощущает, как тот убирает ладонь. Дэвид приподнимается и начинает деловито расстегивать на нем одежду, пытается стянуть его брюки пониже.
В этот момент на Курта волной накатывает все то, что он так в себе сдерживал. Теперь ему снова страшно. Одно дело, когда Дэйв делал это, не глядя, а совсем другое раздеться сейчас при совсем чужом человеке – это означает стать таким уязвимым и беспомощным, а он и так никогда не чувствовал себя особенно уверенным с Карофски.
-Послушай, всё… Я больше не хочу…- Курт пытается поймать порхающие над ним руки, слыша с собственном голосе нечто унизительно-жалобное.
-Не ври. Знаешь как это называется?- Дэйв откровенно проводит ладонью по его паху.
-Ну и что? Я тебя совсем не знаю!
-Вот и познакомимся…
Курт читал и слышал о таких вещах очень мало. Но на уровне инстинктов догадывается, что не стоило позволять заходить так далеко - что теперь Дэйв находится в определенном состоянии, когда ему будет сложно остановиться – и это при том, что Курт и раньше не очень-то преуспевал, когда ему нужно было остановить кого-то столь же огромного при более официальных и публичных обстоятельствах.
Он уже успевает почти отчаяться, когда Дэвид распахивает на нем пальто и задирает рубашку к ребрам – но в этот момент в дверь стучатся.
-Курт? Курт, ты там? Открывай давай!- это определенно точно голос Финна.
Оба парня на секунду замирают, пытаясь сориентироваться и сообразить, что же им теперь делать, после чего оба поспешно вскакивают и начинают приводить себя в порядок.
-Курт, у тебя все в порядке?
Курт смотрит на Дэвида, побуждая его предположить, все ли у него действительно в порядке, после того, как тот чуть его не изнасиловал. В определенной степени теперь Карофски зависит от его молчания, и, когда двери открываются, Финну требуется несколько секунд, чтобы понять, как реагировать на увиденное.
-Он тебе что-нибудь сделал?
Курт отрицательно мотает головой, понимая, что во всем происходящем он тоже в какой-то степени виноват.
-А что вы тогда тут делали?
-Беседовали. О терпимости и прочей херне,- отвечает Карофски, прежде чем Курт успевает придумать достойный ответ.
-Да неужели?- Финн в общем-то не дурак и на такие глупые отмазки вестись не собирается.- Иди вниз,- бросает он Курту.- Там такси. А с тобой мы поговорим…- последняя многообещающая фраза относится к Дэвиду, который сосредоточенно покусывает губу, наблюдая за уходящим Куртом.
Курт чувствует невероятное облегчение от того, что хотя бы на короткое время с него снята ответственность. Впрочем он не тешит себя иллюзиями, предвкушая тяжелый разговор по возвращению Финна домой.
-Ты не снимал трубку, вот я и обеспокоился,- говорит Блейн.- Я позвонил нескольким твоим друзьям, и Сантана рассказала мне, где ты. Через неё я связался с Финном, и… После нашего разговора ты ушел из дома, и я решил, что у тебя неприятности… Я чувствую себя виноватым, наверное, я не должен был…
-Все в порядке,- обрывает его Курт, глядя перед собой в одну точку.
В такси бормочет радио и пахнет сигаретами. На зеркале заднего вида болтаются пластмассовые четки.
-Там с тобой ничего не случилось? Ты выглядишь потерянным.
-Ничего. Я просто занес Финну диск.
-И там не было этого парня?
-Какого?
-Карофски, или как там его…
-Нет. Я же говорю, все в порядке, не беспокойся.
После некоторой паузы, Курт спрашивает, чтобы больше не возвращаться к тому, что его так гложет:
-Что делал?
-Я? Ну… Читал. Что-то из популярной психологии. Знаешь, там рассматривали сказку «Красная шапочка», как интерпретацию сценария «Жертва-Насильник-Спаситель».
-Правда? И как по-твоему, Шапочка действительно сама спровоцировала?
-Мне кажется, в этом есть рациональное зерно.
«В таком случае, ты должен был приехать с ружьем», вслух Курт не стал этого говорить, чтобы не вовлечь Блейна в дальнейшее обсуждение вещей, с которыми он и сам ещё не разобрался.
-Послушай, я думаю, тебе надо высказаться, ты такой мрачный…
-Я забыл там зонт,- с неожиданной улыбкой говорит Курт.
-Да? Какой-то особенный?
-Настоящий Шанталь Томас. Другого такого нет во всей Лиме, я уверен.
-Хочешь, я как-нибудь подарю тебе новый?
-Нет. Разве что ко дню рождения. И не красный.
Забота Блейна почему-то почти не трогает его. Может быть, потому что тот никогда не посмотрит на него так, как Карофски. И от этого всего на душе даже спокойно, ведь тот, кто будет смотреть на него так, всё-таки есть.
Ему вдруг приходит в голову, что дождь прекратился. Совсем.
Количество слов - 3700.
Название: Le Petit Chaperon Rouge
Рейтинг: еле-еле R.
От автора: в комментариях мне указали, что слишком уж очевидное подражательство, так вот "Из тех, кто никому не хочет подражать, ничего не выходит, и я хочу, чтобы об этом знали". Я очень уважаю Сальвадора Дали, и все свои попытки сюра я посвящаю ему.
тыц
-На улице такой дождь, Курт! Ну, куда ты пойдёшь?
-Всё в порядке, это же не буря, в конце концов. К тому же Финну очень нужен этот диск прямо сейчас, а он никак не может отлучиться. Он уже несколько раз звонил.
Курт степенно собирается, аккуратно застёгивая пуговицы плаща, поправляя воротник и манжеты. Крутится у зеркала, чтобы рассмотреть себя со всех сторон. На самом деле он почти не видит себя – отражение кажется ему сплошным алым пятном.
Ему хочется туда – в дождь, потому что такая прогулка является чем-то из ряда вон выходящим. Ему хочется сделать что-нибудь неправильное или сумасшедшее. Что угодно, лишь бы не сидеть в четырёх стенах.
Блейн никогда-никогда не захочет быть с ним. Это вытекает из каждого их разговора, после каждой встречи. Курт не слепой, он замечает, как Блейн старательно обходит все эти подводные камни в беседах – чтобы не пришлось сказать такое прямо. Если верить словам Финна, то Курт не понимает значения слова «нет». На самом деле он прекрасно понимает. А иначе, зачем ему выбираться в такой ливень из дома? Курт очень чётко и ясно видит это «нет». Просто иногда оно вовсе не означает «стой». А иногда означает. Когда «нет» повторяется раз десять, тогда вот оно и превращается в «стой». Курт сбился с предполагаемого счёта и не мог с точностью сказать услышал он десятое или нет. Но после сегодняшнего звонка ему все предельно ясно.
Он пойдёт на улицу, чтобы у него были другие поводы для размышлений. Чтобы там с ним что-нибудь случилось. Какое-нибудь маленькое приключение, доказывающее Блейну, что он – не единственное событие жизни Курта. Или просто доказывающее, что есть масса причин думать сиюминутно, недальновидно, спонтанно и наплевав на все остальные поводы.
-Что это?
-В средневековье это называлось «шаперон». Теперь принято говорить пристёгивающийся капюшон.
-Ты уверен?.. То есть… Это выглядит как-то…- новоиспечённая миссис Хэммел с беспокойством наблюдает за сборами, покинув попытки отговорить парня от запланированного похода.
-Шаперон – это довольно распространённое дополнение к плащам, я его одеваю исключительно потому что идёт дождь.
-А этот красный цвет, он такой…
-Насыщенный? Да, в цветовой палитре он носит название кармин. Когда я увидел этот плащ на витрине, сразу же понял, что обязан его приобрести.
-Ты так смело одеваешься. Я даже будучи девочкой в школе боялась привлекать к себе столько внимания,- заметила Кэрол, рассматривая Курта с головы до ног.
-Нынешние стандарты поведения меняются. Сегодня нужно быть заметным, чтобы каждый мог увидеть, что ты из себя представляешь. Одежда снова, как это установилось исторически, помогает определить как социальный статус, так и род занятий…
-Ну, глядя на тебя, можно подумать, что ты модный дизайнер, сбежавший с вечеринки, на которой было много крупных шишек и звёзд шоу-бизнеса.
-Правда? Тогда это называется мимикрией. При помощи одежды так же можно значительно повысить свой статус в глазах остальных, подражая общественно-принятым стандартам о достатке. А теперь, я пойду,- Курт совершил последнее па перед зеркалом и вытащил из шкафа закрытый зонт сочного красного цвета, в тон к плащу.- Это зонт от Шанталь Томас, с тех пор, как я купил его в Нью-Йорке, мне не выпадал случай его опробовать. Вот и посмотрим, так ли уверенно я буду себя чувствовать с ним, как обещает Vogue,- он подмигнул миссис Хэммел, взвешивая в руке небольшой свёрток.
-Иди аккуратно по дорожкам, не вымочи ноги. Финн такой безголовый – заставляет тебя в такую непогодь по лужам ходить…
В ореолах света вокруг фонарных шпилей клубится водная пыль. Дождь тонкими иголками впивается в купол зонта, шелестит в желтеющих листьях, слюдянисто блестит на чугунных заборах и остовах скамеек. Воздух густо пахнет осенью, хотя лето ещё не закончилось. Курт произносит про себя скороговоркой текст песни «Immortality» Селин Дион – это помогает не думать о сегодняшнем разговоре с Блейном. На самом деле прогулка не приносит облегчения и повергает его в бесконечное уныние.
Дорога ведёт его мимо парка Линкольна, и тихий массив чёрных деревьев заставляет его отвлекаться на разные фантазии об инцидентах, последствия которых так легко спрятать ночью где-нибудь там, в заросших кустарником и нестриженной травой глубинах. Сумка привычно оттягивает плечо, под капюшон залетают редкие капли, ботинки на толстой подошве уверенно пересекают суматошно бегущие к канализационным люкам ручьи.
Курт сосредотачивается на своих ощущениях: на звуках капель, барабанящих по зонту, на влажном холоде металлической ручки, на панораме стрельчато переплетённых спиц над головой – во всем этом неуловимо мерещатся полоски пиджаков из Далтона или клетка умершего так давно Паваротти. Он не может не думать, как ни старается – а ведь, чёрт побери, чем он, Курт, хуже того блондинистого парня из магазина?..
Колеса машины оглушительно шипят на мокром асфальте, фары мажут по ногам, по неровностям тротуара, скрежещут работающие дворники – и Курт чувствует, как его плащ окропляет плеснувшая из-под шин вода.
На короткий миг ему приходит в голову, что он и сам мог поехать на машине – это было бы гораздо разумнее, чем тащиться неизвестно куда в такую темень, но в данный момент его больше волнует ущерб, нанесённый наряду. Он опускает металлический стержень на плечо, чтобы в свете фонаря увидеть себя.
Машина тормозит, и забрызганный плащ начинает волновать Курта всё меньше и меньше, потому что из салона появляется знакомая внушительная фигура и направляется к нему.
Курт инстинктивно делает шаг назад, крепко впиваясь пальцами в зонт. Почему нельзя было надвинуть капюшон пониже, чтобы его не узнали?
-Я думал, гей-парады проводят с утра, а не к ночи,- Карофски возвышается над ним, в расстегнутой серой ветровке, с неприкрытой головой и открытой бычьей шеей. Курт завороженно смотрит как капли собираются у него над бровями и стекают к носу.
-Что, педик, язык проглотил?
Курт молча смотрит на него, не понимая, зачем тот вообще к нему вылез. Будет бить? Или просто в кусты закинет? Боже, а ведь трава-то вряд ли потом отстирается…
-Я тебя спрашиваю, ты куда идёшь? У парней сегодня вечеринка в честь открытия сезона, я надеюсь, ты не собираешься туда припереться, чтобы доставить нам удовольствие повесить тебя на флагшток?
Курт отрицательно мотает головой. А потом вдруг открывает рот и говорит:
-Я несу диск Финну. По-моему, там порнографический фильм. Он обещал остальным, что привезет, и забыл.
-Он про геев, что ли?
-Финн не такой, как мы.
-Попридержи язык, Хэммел,- Дэйв пихает его в грудь – чисто символически, в противном случае Курт бы уже сидел в луже.- Давай сюда диск, мы сами отвезём.
-Но…
-Мы всё равно туда едем. А трансвеститов туда, извини, не приглашали, потому шевелись давай, пока я сам к тебе в сумку не полез.
Курт быстро взвешивает все «за» и «против», решает, что это, в общем-то, приемлемый вариант и покорно лезет в сумку, но Карофски вдруг останавливает его:
-А знаешь, неси-ка ты его лучше сам.
-Что?
Курт поднимает на него глаза, Дэйв смотрит как будто бы с каким-то предвкушением, что, разумеется, вряд ли означает что-то хорошее. Это что, какой-то подвох?
-Ты глухой, что ли? Может, мне тебе врезать, чтобы лучше слышал?
-А почему бы вам действительно не отвезти?
-Ну конечно - мало ли что на том диске. Я не собираюсь быть ответственным за гейский беспредел, если ты врешь…
-Да зачем мне тебе врать?
В этот момент из окна машины высовывается лысая голова Азимио, он орет, перекрикивая дождь и бухающую из салона музыку:
-Дэйв, ты там, мать твою, скоро?
-Вот что, Хэммел, повторяю в последний раз: диск вези сам. И на глаза никому не попадайся, иначе встретишь рассвет на флагштоке, ясно?
Курт смотрит на него с недоумением, строя в голове предположения, что бы могло значить такое нелогичное поведение этого неандертальца, и приходит к выводу, что логика вообще не свойственна подобным субъектам.
-И не торопись,- добавляет Карофски, отходя к машине.- Можешь по дороге цветочков насобирать. Я уверен, твой Финчик поцелует тебя за это в щеку.
Курт следит за тем, как футболист забирается обратно на своё сидение, качнув при этом машину. Хлопает дверка, и колеса снова шумят в дождевых лужах. Курт всерьёз начинает задумываться, такой ли удачной была идея помочь Финну и прогуляться до дома на Бейкер-стрит, куда сейчас съезжалась вся элита их школы.
Большой двухэтажный коттедж, обнесенный забором, принадлежит Томпсонам. Или Стивенсонам. Или семейству Хадли. Курт, в общем-то точно не знает кому, но указания Финна ему вполне понятны – это именно тот дом.
Дождь усиливается, когда Курт останавливается возле почтового ящика перед ухоженным прямоугольником газона. Финн не снимает трубку, хотя самым идеальным вариантом развития событий была бы их встреча вне дома - где-нибудь подальше от ватаги пьяных дикарей, которые сейчас разносят дом под сомнительную и безвкусную музыку.
Курт идёт по дорожке и поднимается на крыльцо. Там курит смутно знакомый парень из футбольной команды. На пришедшего он смотрит флегматично, не проявляя признаков агрессии. Выглядит он каким-то обдолбанным.
-Мне постучать?- с сомнением спрашивает Курт, складывая зонтик и опуская на спину капюшон.
-Дёрни на себя, и дверь откроется,- отзывается парень, продолжая таращиться в дождь перед собой.
Курт прекрасно знает, как функционируют двери. При этом, что-то в этой фразе его неуловимо смущает.
Он молча повинуется и оказывается внутри.
В прихожей царит полумрак, из приоткрытых дверей, ведущих в гостиную, доносятся битовые ритмы. В углу самозабвенно целуются Квин и Пак. Ной, вероятно, поругался с Лорен. Или расстался с ней. В любом случае у них что-то случилось, иначе вряд ли бы Курт наблюдал сейчас столь идиллическую картину.
В проёме слева виднеется серый бок холодильника, он жутко гудит, едва ли не перебивая все остальные звуки. Курт делает шаг по направлению к гостиной, отчаянно чувствуя себя здесь абсолютно чужим. Ему кажется, что в любой момент на него из-за угла напрыгнет Карофски – скрутит в комок и повесит на улице к обвисшей намокшей тряпке флага. На кухне стоит небольшой диванчик, но котором сидят, тесно прижавшись друг к другу, Сантана и Бриттани. Чувствуя себя почти в безопасности от обилия знакомых лиц, Курт поспешно сворачивает к девушкам и жизнерадостно с ними здоровается.
-О, ты последний, кого я ожидала тут увидеть,- констатирует Сантана, придирчиво осматривая его плащ.
-Не поверишь, но я тоже совсем не ожидал увидеть себя здесь,- отвечает Курт, наблюдая за тем, как Бриттани трется щекой о плечо подруги – выглядит она очень вялой и сонной.- Я хотел спросить, вы Финна не видели? Я тут ему передать кое-что должен…
-Да, где-то тут он был,- кивает Сантана, поглаживая локоть своей соседки.- Кажется, в последний раз я видела его с Карофски. Они очень даже мило беседовали, так что я бы на твоём месте взревновала.
Кого к кому Курт не стал уточнять, полагая, что с всеведущей Сантаны станется ответить какую-нибудь гадость.
-А может, я оставлю диск вам – и вы передадите?- Курт думает, что это отличная идея – все-таки блуждать по дому в поисках брата и приключений ему вовсе не хочется. В этот момент ход его мыслей прерывает пиликающий телефон – дисплей оповещает о сообщении, в котором Финн просит его подняться на второй этаж в комнату с белой дверью.- О, уже не надо. Кажется, он объявился…
-Чудно. Беги, пока футболисты играют в карты – глядишь, может и не заметят, что ты здесь был,- напутствует Сантана, поправляя сползающую на пол подругу.- Кстати, отличный плащик.
-Спасибо.
-Послушай,- Бриттани вдруг приоткрывает глаза и фокусирует взгляд на парне,- я вот всегда тебя хотела спросить…
Курт изображает вежливое внимание.
-Зачем было набивать потом волку брюхо камнями?
-Что, прости?
-А ещё – как тебе удалось выжить, после того, как он тебя проглотил? И бабушка ведь тоже оказалась живой! Он вас совсем не жевал?
Курт беспомощно смотрит на сохраняющую спокойный вид Сантану.
-И как вам в голову пришло поселить больную бабушку в дремучий лес? Почему вы не взяли её домой и не лечили там?..
-Не обращай внимания,- говорит Сантана, стаскивая со стола стакан с неведомой прозрачной жидкостью и всовывая его в руку девушки.- Она ещё немного выпьет и пойдёт стадия стриптиза. Иди-иди.
Курт действительно спешит покинуть парочку, чувствуя себя вторгшимся в чужую идиллию. Тем более, что когда он уходит, ему явственно слышится звук поцелуя.
На втором этаже пусто. Шум и пульсирующая музыка остаются где-то внизу. У Курта складывается ощущение, будто он прошел только что первый уровень игры, и теперь его ждёт второй – более тяжелый. Оглядываясь в коридоре и рассматривая четыре одинаковых двери, он думает, что все происходящее как-то выбивается из того, что он привык считать нормальным поведением Финна.
За первой же попавшейся дверью его обзору предстает стильный спальный гарнитур от ИКЕА. Здесь никого нет, и он собирается продолжить свои поиски, однако его внимание привлекает лежащий на кровати полувыпотрошенный рюкзак, несомненно принадлежащий Финну. По крайней мере там определенно точно лежат его ключи с брелком в виде футбольного мяча и его телефон.
Когда до кровати со всеми этими вещами остается один шаг, сзади закрывается дверь и щелкает замок. Оборачиваясь, Курт чувствует себя по-дурацки, потому что все это пока до боли напоминает ему дешевые триллеры, которые раньше часто венчали вечерний семейный просмотр телевизора по выходным.
Возле двери стоит Карофски, что фактически ни капли не удивляет. Было в общем-то заранее понятно, что он отправил Курта нести диск самостоятельно только для того, чтобы сделать какую-нибудь пакость. Однако же кое-что все-таки остаётся неясным.
-А где Финн?
-Я его съел.
На какое-то мгновение Курту кажется, что он охотно этому верит. И всё-таки брать чужие телефоны, чтобы зазывать кого-то в чью-то спальню, это, наверное, слишком, даже для Карофски. И ладно бы, если бы тот запер комнату и остался снаружи, гадко похихикивая, а он стоит здесь, внутри, и замок закрыт, и непонятно, к чему это, и зачем такие махинации нужны, если изначальным намерением его было повесить свою излюбленную жертву на флагшток.
Курт думает, что надо что-то говорить, чтобы это позволяло держать дистанцию, но прежде чем ему в голову приходит что-нибудь путное, Карофски отлипает от стены и идёт к нему – такая большая нарастающая фигура, заполняющая с каждой секундой своим присутствием все пространство комнаты, и неприкосновенную личную зону в частности.
-Ну и где твой порнофильм, Хэммел? Часто такое смотришь?
Курт предпринимает жалкую попытку удержать свою собственность на месте, но Дэйв фактически без усилий сдергивает с него сумку и, вместо того, чтобы самостоятельно извлечь злополучный диск, отбрасывает трофей в сторону.
-В чем дело? Почему у тебя такие большие глаза, Хэммел? Чтобы лучше меня видеть?
Скорее потому что Курту очень страшно. И потому что он абсолютно не знает, что ему делать. Кричать и звать на помощь? Есть ли в этом смысл в доме, полном таких же придурков?
-Дэвид, я не хочу неприятностей. Давай я просто оставлю диск и уйду,- Курт действительно таращится на него вовсю, боясь упустить момент, когда будет ясно, что ничего страшного не произойдёт.
-Почему у тебя постоянно такой вид, будто ты специально нарываешься?
-Я не нарываюсь, у меня не такой вид.
-Что ты на этот раз на себя напялил?- Карофски с брезгливостью дергает за край капюшона.
-Это плащ от…
-Да мне плевать, какой педик это шил. Почему бы хоть раз не надеть что-нибудь нормальное, чтобы не было повода к тебе прицепиться?
Курту кажется, что он начинает терять нить разговора, тем более, что, дернув накидку «а ля шаперон», Карофски продолжает изучать рукой особенности пошива его одежды.
-Эм…- Курт озадаченно наблюдает за широкой ладонью, которая водит по его груди и плечам.
-Почему у тебя такой большой рот?- голос Карофски меняет тональность, становясь пугающе хриплым – рука поднимается выше, и Курт чувствует, как большой палец проводит по губам.- Вероятно, чтобы брать в него очень большие вещи…
-Прекрати это!- Курта просто передёргивает от омерзения, и он пытается вырваться, делает шаг в сторону двери, но теперь Дэвид целенаправленно его удерживает за плечи и толкает на кровать.
Матрац пружинит под ними, дыхание сбивается, и Курту кажется, будто он упал в горячую воду. Дэйв придавливает его сверху, и в этот момент жизнь как будто бы перещёлкивается в другой, абсолютно новый и непонятный режим. Поцелуй в таком положении выглядит ни капли не романтично – он хищный, агрессивный и страшный, и Курт ощущает, что задыхается – физически и от паники. Он бьёт кулаком по плечу, пытается как-нибудь лягнуть ботинком, выгибается, силясь сбросить с себя тяжелое тело, в какой-то миг он уже даже почти свободен, но после короткой борьбы, при которой покрывало сбивается в жгут, а на простынях остаются смазанные темные пятна от обуви, они замирают, тяжело дышат. Курт чувствует, что все слова стоят у него в горле комом от того, что можно прочитать на лице Карофски – Дэвид держит его руки прижатыми к покрывалу, он действует абсолютно сознательно, не находясь ни под каким алкогольным или наркотическим опьянением. И если Курт в этом всем хоть что-то понимает, то Карофски очень-очень-очень его хочет.
-Да зачем ты это делаешь?!- Курт говорит ему это в лицо, надеясь, что озвучивание мотива приведет собеседника хоть к какому-то чувству стыда.
-Ты как будто бы не знаешь.
-Это потому что я гей? Или потому что это я?
-А где ты ещё такого, как ты, видел?
У Курта перехватывает дыхание от того, что это звучит как восторженное признание его невероятной уникальности. Дэвид склоняется к нему, теперь медленно, и от влажных прикосновений языка к уху, кажется, будто по позвоночнику бежит электрический разряд, взрывающийся фейерверком в затылке.
Откуда-то сбоку начинает играть музыка, перемешанная с птичьим пением. Это звонит Блейн.
-Я закопаю твоего бровастого,- слышится шепот. Неясно, как он догадался, чей звонок, но это определенно точно значит, что Карофски нравятся не все геи. И Курт боится спросить вслух то, что представляется совершенно невероятным.
Играет музыка, к ней присоединяется мелодия с телефона Финна. В этой какофонии звуков, Курт отвечает на поцелуй, пребывая в полной растерянности. Он думал, что будучи геем, он обречен прозябать свое существование, тешась бесконечными безответными чувствами. Ему казалось, что он никогда не сможет почувствовать, что такое быть объектом чьей-то страсти и желания, и вот Дэйв сейчас трогает его так жадно, так смешно называет Блейна бровастым… А Курт позволяет, не понимая, как его намерение сделать сегодня что-то сумасшедшее венчается таким успехом. И поцелуи получаются донельзя приятными из такого мелочного, но греющего чувства мести.
Дэвид просовывает руку под его колено и разводит его ноги, чтобы удобнее устроится между ними. Кажется, происходит что-то плохое – адские звуки разрывающихся мобильников становятся великолепным сопровождением к действу, и даже если это все чудовищно смотрится со стороны, то Курт борется с желанием закатить глаза - так ему хорошо. Он чувствует сквозь одежду вполне определенные вещи, происходящие с Дэйвом, и скорее всего то же самое происходит с ним – бедра горят от каждого прикосновения, в животе распускается что-то большое и щекочущее.
Курту снова не хватает дыхания, когда рука Карофски двигается между ними и начинает бороться с его ремнем. Происходят именно те вещи, которые ему всегда было боязно открывать для себя. Он уговаривает себя остаться здесь, не противиться, чтобы узнать, как это. И все мысли скатываются в сплошное «боже мой», когда чужие пальцы обхватывают его там и начинают ласкать, каждое движение становится новой степенью удовольствия. Курт уже бездумно обнимает Дэйва за шею, трется об него бедрами. Это совершенно потрясающе, и ещё больше потрясающе то, что такие вещи с ним делает именно Карофски, который так не хочет признавать в себе очевидное.
Курт почти болезненно ощущает, как тот убирает ладонь. Дэвид приподнимается и начинает деловито расстегивать на нем одежду, пытается стянуть его брюки пониже.
В этот момент на Курта волной накатывает все то, что он так в себе сдерживал. Теперь ему снова страшно. Одно дело, когда Дэйв делал это, не глядя, а совсем другое раздеться сейчас при совсем чужом человеке – это означает стать таким уязвимым и беспомощным, а он и так никогда не чувствовал себя особенно уверенным с Карофски.
-Послушай, всё… Я больше не хочу…- Курт пытается поймать порхающие над ним руки, слыша с собственном голосе нечто унизительно-жалобное.
-Не ври. Знаешь как это называется?- Дэйв откровенно проводит ладонью по его паху.
-Ну и что? Я тебя совсем не знаю!
-Вот и познакомимся…
Курт читал и слышал о таких вещах очень мало. Но на уровне инстинктов догадывается, что не стоило позволять заходить так далеко - что теперь Дэйв находится в определенном состоянии, когда ему будет сложно остановиться – и это при том, что Курт и раньше не очень-то преуспевал, когда ему нужно было остановить кого-то столь же огромного при более официальных и публичных обстоятельствах.
Он уже успевает почти отчаяться, когда Дэвид распахивает на нем пальто и задирает рубашку к ребрам – но в этот момент в дверь стучатся.
-Курт? Курт, ты там? Открывай давай!- это определенно точно голос Финна.
Оба парня на секунду замирают, пытаясь сориентироваться и сообразить, что же им теперь делать, после чего оба поспешно вскакивают и начинают приводить себя в порядок.
-Курт, у тебя все в порядке?
Курт смотрит на Дэвида, побуждая его предположить, все ли у него действительно в порядке, после того, как тот чуть его не изнасиловал. В определенной степени теперь Карофски зависит от его молчания, и, когда двери открываются, Финну требуется несколько секунд, чтобы понять, как реагировать на увиденное.
-Он тебе что-нибудь сделал?
Курт отрицательно мотает головой, понимая, что во всем происходящем он тоже в какой-то степени виноват.
-А что вы тогда тут делали?
-Беседовали. О терпимости и прочей херне,- отвечает Карофски, прежде чем Курт успевает придумать достойный ответ.
-Да неужели?- Финн в общем-то не дурак и на такие глупые отмазки вестись не собирается.- Иди вниз,- бросает он Курту.- Там такси. А с тобой мы поговорим…- последняя многообещающая фраза относится к Дэвиду, который сосредоточенно покусывает губу, наблюдая за уходящим Куртом.
Курт чувствует невероятное облегчение от того, что хотя бы на короткое время с него снята ответственность. Впрочем он не тешит себя иллюзиями, предвкушая тяжелый разговор по возвращению Финна домой.
-Ты не снимал трубку, вот я и обеспокоился,- говорит Блейн.- Я позвонил нескольким твоим друзьям, и Сантана рассказала мне, где ты. Через неё я связался с Финном, и… После нашего разговора ты ушел из дома, и я решил, что у тебя неприятности… Я чувствую себя виноватым, наверное, я не должен был…
-Все в порядке,- обрывает его Курт, глядя перед собой в одну точку.
В такси бормочет радио и пахнет сигаретами. На зеркале заднего вида болтаются пластмассовые четки.
-Там с тобой ничего не случилось? Ты выглядишь потерянным.
-Ничего. Я просто занес Финну диск.
-И там не было этого парня?
-Какого?
-Карофски, или как там его…
-Нет. Я же говорю, все в порядке, не беспокойся.
После некоторой паузы, Курт спрашивает, чтобы больше не возвращаться к тому, что его так гложет:
-Что делал?
-Я? Ну… Читал. Что-то из популярной психологии. Знаешь, там рассматривали сказку «Красная шапочка», как интерпретацию сценария «Жертва-Насильник-Спаситель».
-Правда? И как по-твоему, Шапочка действительно сама спровоцировала?
-Мне кажется, в этом есть рациональное зерно.
«В таком случае, ты должен был приехать с ружьем», вслух Курт не стал этого говорить, чтобы не вовлечь Блейна в дальнейшее обсуждение вещей, с которыми он и сам ещё не разобрался.
-Послушай, я думаю, тебе надо высказаться, ты такой мрачный…
-Я забыл там зонт,- с неожиданной улыбкой говорит Курт.
-Да? Какой-то особенный?
-Настоящий Шанталь Томас. Другого такого нет во всей Лиме, я уверен.
-Хочешь, я как-нибудь подарю тебе новый?
-Нет. Разве что ко дню рождения. И не красный.
Забота Блейна почему-то почти не трогает его. Может быть, потому что тот никогда не посмотрит на него так, как Карофски. И от этого всего на душе даже спокойно, ведь тот, кто будет смотреть на него так, всё-таки есть.
Ему вдруг приходит в голову, что дождь прекратился. Совсем.
@темы: слэш, Glee, фанфик, Карофски/Курт
-
-
04.07.2011 в 19:41-
-
06.07.2011 в 00:11-
-
06.07.2011 в 00:12-
-
06.07.2011 в 00:13-
-
06.07.2011 в 00:20-
-
06.07.2011 в 03:43Bastet Seimoore ВЫ ПРЕКРАСНЫ!!!!! Ваш волк прекрасен, ваша красная шапочка поразительная, и вообще ЛУЧИ ЛЮБВИ!!!!!!!! Все, нет нормальных членораздельных слов, одни эмоции! Пошла читать другие ваши работы.......
Мы боимся его Брови!
В точку.
-
-
06.07.2011 в 19:58Правда мне всегда грустно когда Карофски, только только приручив Курта начинает его опять пугать.
-
-
07.07.2011 в 06:42Ой, а мне кажется, только больше будоражить должно. аррррррррр.......... страшный сексуальный серый волк...........
-
-
07.07.2011 в 11:01Не, просто В Гли Курт так расстроился, что его первый поцелуй так прошел.
Хотелось погладить его по голове и сказать "не плачь, лапочка".
Я не говорю что Дейв должен стать нежным и заботливым, не, он правда серый волк, арр. Просто он просто должен хоть иногда включать мозги, по-моему.
-
-
08.07.2011 в 07:55Ой, да там мозги совсем другим забиты , точно не тем как Курту должно быть уютно и тепло, ему бы со своими проблемами разобраться сначала, там столько тараканов в голове бегает, а потом уже нашу фею защищать........
И вообще я не понимаю почему все так сочувствуют Курту, почему его вечно страдальцем выставляют, многие из хора прилично так пострадали и от хулиганов и другие проблемы были в жизни, и у Курта ведь отец не умер жив и здоров, только он рева такая , что вечно всех вынуждает ему сочувствовать, другие все держат в себе, надо же поцелуй у него первый украли, какая трагедия, слэшем облили, так кого не обливали, попихали пару раз в шкафчики, так это вообще был максимум физических действий, ему даже пару раз по роже не досталось (хотя во мне иногда такое желание просыпается), королевой назвали, но не отмутозили же до реанимации, он вообще как сыр в масле катается с таким то классным отцом..........
кто вообще знает какие проблемы у Дэйва, просто он сопли на кулак постоянно не мотает, конечно один раз чуть не прорвалось, так после этого и понятно стало, что не такая уж он скотина, как всем казалась. и извинился, и изменился, что еще людям надо от него? чтобы совершил публичный каминг аут и его избили бы потом где нибудь под трибунами стадиона? Вот Блейн знает, что такой камитнуться не там где надо, его уже успели побить, так ничего, он не бегает и не рассказывает всему свету, что он бедный несчастны страдалиц.
Вот меня понесло, прорвало...........
КУРТ инфантильная избалованная феечка, поэтому я в последнее время за Блейнофски кулаки держу, авось Курт перестанет уже из себя пуп земли строить, и подумает над тем, что чувствуют и думают другие люди, а не только над своими бабаскими стереотипными проблемами. ИМХО.
ВООООООООООТ............
-
-
08.07.2011 в 23:51Я вообще-то за криссколфер и вообще))
А сам Курт... не знаю. Мне нравится что он плакса и пуп земли и вообще. Он ведет себя очень на свой возраст и свой разум. Такой законченный человек, хоть и очень во многом трудный и неадекватно судящий обо всем.
Я хочу его прибить чаще, чем погладить, и именно это мне и нравится. А еще я понимаю, почему он так себя ведет. Я вижу, как он все понимает.
А вот Блейн... мистер идеал. Бррр.
То есть он далеко не идеал, но позиционируется как-то так. Раздражает.
Но! Тут дело вкуса. Вкусовщина.
Так что вы очень даже правы)
-
-
09.07.2011 в 08:05Pointless Circle о, у меня так узнаваемо получилось? мне кажется ни один фанфикер так не злоупотребляет словом "в общем-то" как, я, поэтому меня легко вычислить) а насчет поведения Дэйва, я, пожалуй, соглашусь с simsm - я и кайман люблю исключительно за жесть) а кинки они такие - пролазят во все фики)
-
-
09.07.2011 в 09:55Он мне в общем то никогда особо не нравился, но не вызывал он во мне никаких эмоций кроме "поржать", я его рассматриваю только в аспекте Куртофски, ни как иначе. Да Фин инфантил, но он не претендует на глубокомысленность, и это радует, Курт же считает себя настолько значимым, вечно правым, весь такой стереотипный гей, меня не очень радует этот его образ во 2 сезоне, особенно это "Открыться, показать разницу" , недавно же говорил что не давит на Дэвида и вдруг это. Он инфантилен , и нет у него глубокого мировоззрения, очень во многом оно ошибочно, но он считает по другому, считает свои слова истиной и догмой, я надеюсь, что хоть шутка с Королевой бала его чему то да научила, он слишком безкомпромиссен в своем мнении, и я считаю это обычным юношеским максимализмом, что по сравнению с поведением Фина еще хуже. Я вообще по жизни не люблю таких людей, сама человек, который сначала разберется, поговорит, взвесит все за и против, подумает, а потом уже будет высказывать свое "истинное" мнение, поэтому я сейчас не на что не претендую, когда пишу это, это только мое ИМХО, мне вообще больше по душе тот Курт из 1 сезона, такой милый смешной чибик.
я и кайман люблю исключительно за жесть)
ой, а я то как люблю кайман
А вот Блейн... мистер идеал.
он безумно скучен, мы про него толком ничего не знаем, кроме того что он поет, его личность не раскрыта, но мне кажется он мечущаяся душа, и история с Рейчел и Джеремией это показала, просто он это постоянно скрывает, как и свои вихры под гелем для волос, так и свою истинную сущность, мне кажется ему нужно разобраться с собой, что там у него Курт затронул? вообще то это не любовь, это что то странное, восхищение ДА, но не любовь, вот если бы он пообщался с Дэйвом............ ну вот во мне включился ВДВшник (это мы так шипперов Блейнофски называем), вот там бы он раскрылся в полной мере.
-
-
09.07.2011 в 23:23-
-
13.07.2011 в 07:43-
-
13.07.2011 в 16:23-
-
28.07.2011 в 04:54-Я его съел.
Понравился фик.
а я слоупок, на фесте не читала.)
-
-
28.07.2011 в 17:39а ты на глишных фестах что-нибудь выполняла? а то я в общем-то тоже слоупок, могла пропустить(
-
-
28.07.2011 в 17:44Нет, кажется. Во всяком случае, ничего такого, о чем хотелось бы рассказать.
Зато я вчера ночью сходила на СП-однострочники.) Мои, кажется, еще не вывешены в "выполненные".
-
-
28.07.2011 в 17:52а меня вот они напрягают, потому как кажется весьма сложным суметь вместить в столь малый объем что-либо внятное и стоящее, да и ещё только вошел во вкус писанины, как уже закругляться надо(
-
-
28.07.2011 в 18:06Мне, напротив, нравятся короткие форматы. Наверное, это потому что я автор совсем не "сюжетный".)
-
-
28.07.2011 в 18:12-
-
28.07.2011 в 18:18Меня вдохновляет фраза из твоего эпиграфа.)
В "Убийцах" это перефразирование довольно древнего изречения. Я сама его в фике по "Пиратам" использовала в немного измененном виде.
-
-
28.07.2011 в 18:53-
-
28.07.2011 в 18:57Ну, у меня неоднозначное отношение к фильму. Не очень люблю "американских психопатов" как класс. Просто Джульетт Льюис очень нравится.
Изречение как изречение, варьируется по-разному, в зависимости от водоема, характерного для данного региона.)
-
-
28.07.2011 в 21:20-
-
28.07.2011 в 23:00Не знаю насчет красоты, для меня все это как-то... простовато.
Вот Ганнибала Лектера люблю и в некотором смысле фанатею. Убить человека по фамилии Поццо таким же образом, как его предка, который принимал участие в покушении на Лоренцо Медичи и был вывешен с выпущенными кишками в окне палаццо (подозреваю, что это, в свою очередь, некая реконструкция смерти Иуды) - для этого надо иметь определенный, ммм, богатый внутренний мир. А вот палить из всех без всякой подоплеки - это как-то скучно.)
-
-
28.07.2011 в 23:24