Создатель м-ра Смайла написал парочку драббликов!!!
Автор:
ПецарьНазвание:
Одно доброе делоПерсонажи: м-р Смайл
читать дальше
Лакр в этом году валил густыми, липкими хлопья, белым одеялом укрывая крыши Падшего Лондона. Кривые улочки бедного района, расположенного на границе с Забытым Кварталом, были сплошь завалены лакровыми сугробами. Местных жителей, о которых судьба и удача забыли так же, как и об их бесславном соседе, это не слишком волновало. У большинства из них все равно не было денег даже на самый захудалый кэб.
Среди редких прохожих, спешащих в этот холодный вечер по своим домам, я вижу маленькую девочку в обносках, робко и неумело предлагающую свой товар. В замерзших руках, одетых только в тонкие, рваные перчатки, явно найденных на помойке какого-нибудь лондонского франта, дрожат коробки длинных каминных люциферов. Не самый ходовой товар среди тех, у кого хватит средств только на чугунную печь. Девочка здесь с самого утра. Странное занятие для лондонского оборванца, но она и не похожа на пострелов, привыкших добывать пропитание, выуживая кошельки у прохожих с помощью рыболовных крючков. Я насмотрелся на банды этих сорванцов - дикие, немытые, с головой, забитой россказнями Шиворотного Короля. Эта девочка, несмотря на бедный вид, не привыкла к жизни на улице и хочет заработать деньги честным путем, но за много часов смогла продать лишь несколько коробков.
На горизонте появляется второй участник моего рассказа. Высокая фигура, зимний цилиндр, подбитые мехом перчатки, накидка и теплый макинтош - Базаар знает, что забыл здесь этот благородный господин. Несмотря на холод, ветер и набившийся за сапоги лакр, джентльмен двигается неспешно и с достоинством. Но покрасневший нос и заледеневшие ухоженные усики ясно говорят мне о том, что богач замерз, устал и готов отдать половину своего модного гардероба за карету, которая умеет летать или бегать по стенам. Если ему так холодно, я могу представить, что переживает сейчас несчастная девчушка.
- Купите спички, сэр, - девочка безошибочно определяет клиента с деньгами и робко протягивает ему коробок, - Всего два пенса и жизнь ваша осветится ярко, как никогда.
- Благодарю вас, мисс, но у меня есть слуги, которые занимаются подобными вещами, - высокий господин изящно, но резко отводит руку тростью.
- Но, сэр, прошу вас, мне нужно еще десять пенсов, чтобы я смогла купить хлеба, - чуть не плача, кричит ему вдогонку девочка, - Наш приют закрыли, хозяин не отдает нам запасы из подвала. Я же вижу, у вас доброе сердце.
Джентльмен в цилиндре останавливается, стряхивает лакр с накидки и усмехается. Как по мне, весьма зловеще.
- Ты так полагаешь?
- Да, да, - тараторит девочка, - Доброе сердце и душа, которая неравнодушна к детям. Я вижу такое за версту.
- Послушай сюда, маленькая, надоедливая девчонка, - господин хищно нависает над неудачливой продавщицей, похожий на паука, оборачивающего в паутину мушку, - Я иду пешком уже третью милю, я замерз, проголодался и я крайне не в духе. И тем более я не хочу выслушивать нытье какой-то мелкой, грязной, капризной оборванки!
- Простите, сэр, - лопочет бедная девочка, прижимая к груди свои коробки, - Я просто.... здесь очень холодно, и я так хочу есть... не знаю, что нашло на меня.... извините....
Высокий господин не спешит разгибаться. Что-то цепляет его взор: может, запястья девочки, покрытые цыпками от мороза, может коротко остриженные ногти, виднеющиеся в прорехах перчаток. А может, чистый нос и ясный взгляд, которые говорят о том, что девочка знает приличное воспитание.
- Сколько за люциферы, два пенса? - спрашивает джентльмен, разгибаясь. Он роется в своем кармане, бросает девочка пятак и забирает у нее коробок, - А покажи мне, голубушка, где был ваш приют.
- Здесь, сэр, через дорогу, - девочка машет рукой в сторону двухэтажного здания, во всех окнах которого горит уютный свет.
- Я спрошу у твоего хозяина разрешения забрать еду, - джентльмен решительно переходит через улицу и настойчиво стучит в дверь.
- О, новый гость, заходи, мой дорогой, - открывший ему полный господин в феске (если спросите меня - слишком полный, чтобы это выглядело прилично), дружелюбно машет рукой внутрь здания, - Мы еще не открылись официально, но для тебя найдем, чем согреться и найдем, кто тебя согреет!
- Благодарю покорно, ваше гостеприимство поражает, - вежливо выставляет ладонь усач, обороняясь от настойчивого стремления хозяина взять его под локоток, - Но я пришел по поводу приюта...
Господи в феске резко мрачнеет и теряете свое и так куцое обаяние.
- Ах, ты из этих. Я этим проходимцам сразу сказал - не можете платить за аренду, так выметайтесь. Дом мой, что хочу, то с ним и делаю.
- И сейчас вы устраиваете здесь...
- Бордель, - хозяин скрещивает руки на груди, - Разрешение от самого мистера Вайнс. И что ты будешь с этим делать, святоша?
- Ничего не имею против столь достойного дела, - пожимает плечами высокий джентльмен, - Я хотел лишь уточнить, когда бедные детишки могут забрать свой провиант из холодильной комнаты.
Феска смеется, оглушительно и не слишком красиво.
- Никогда! Дом мой и все, что тут есть - тоже мое! А твои "бедные детишки" могут идти и зарабатывать, как делают мои девочки.
Хозяин дома резко закрывает дверь, но высокий господин успевает просунуть в зазор свою трость, затем ногу и сильным движением распахивает ее снова.
- Ну, если ваше фамильярное обращение я еще стерпел, как и стремление оставить детей без крохи в желудке, - в голосе усатого джентльмена слышится бурлящее раздражение, - Но захлопывать дверь перед посетителем это... в высшей степени непозволительно. Я прошу вас извиниться или разобраться с этим как мужчина.
Высокий господин начинает медленно стягивать перчатку, кривя усики в недоброй усмешке. Но вряд ли господин в феске готов ждать так долго. Плюнув на кулак, он мощным хуком отправляет джентльмена прямо в лакровый сугроб, сопроводив это непристойным жестом.
- Я бывший боксер, придурок. И чтобы я здесь тебя больше не видел!
Хлопнувшая дверь подчеркивает решительность хозяйских слов.
- Вы в порядке, сэр? - подскочившая девочка помогает господину встать и отряхивает лакр с его одежды, - Благородно с вашей стороны. Я благодарю вас за эту попытку.
- Благородно, но не слишком умно, - усач вытирает кровь с полных губ вышитым платком и водружает откатившийся цилиндр на голову, - Скажи мне, юная мисс, ты умеешь хранить секреты?
- Конечно, сэр, - девочка со спичками делает книксен, - Я никому не расскажу, что вас ударили.
- Ерунда. Лучше никому не говори об этом, - высокий господин подходит к стене дома, - и если никогда не видела Корреспонденции, лучше закрой глаза и уши.
Зачерпнув полную пригоршню липкого лакра, усатый джентльмен лепит на стене дома странный, неправильной формы знак. Затем в его руке вспыхивает каминная спичка.
- Ну, теперь посмотрим, как ты запоешь, - тихо говорит человек в цилиндре.
- Постойте, сэр, - девочка удерживает его руку и прилепляет к знаку смешную завитушку, - Теперь ни одна из дверей дома не сможет быть открыта. Знаете, говорят, в колыбельных Лондона чего только не услышишь, - краснея, отвечает она на немой вопрос.
От сине-красного пламени люцифера удивительным образом загорается лакровые знак, искря и шипя, как бенгальский огонь. Затем, во всех окнах одновременно, звучат глухие хлопки взрывов. Стекло сыпется на улицу, огонь вырывается наружу, жадно облизывая деревянные рамы, а женщины начинают кричать.
- Достойная работа, - говорит высокий господин, чуть тронув девочку за плечо. Затем он вежливо касается края цилиндра и разворачивается, - Будь здорова. Ты согреешься, а подвал огонь не тронет.
- Постойте, сэр! - окликает продавщица спичек уходящего джентльмена, перекрикивая вопли и треск огня, - Скажите ваше имя, чтобы я могла помолиться за вас деве Марии перед сном!
- Мистер Джейкоб Смайл, импресарио, к вашим услугам, - отвечает ей высокий господин, затем разворачивается и грозит, будто в шутку, - Но если ты кому-нибудь расскажешь об этом, я найду и убью тебя.
Грозит, будто в шутку, да только сдается мне, что всерьез. Девочка, улыбаясь, кивает и отворачивается к пламенеющему дому. Она закрывает глаза, наслаждаясь теплом, и отблеск огня превращает ее улыбку в недобрую гримасу, прочерчивая две глубокие тени над верхней губой.
Лакр летит на крыши Падшего Лондона. Вечер сменяется ночью.
Автор: Пецарь
Название:
Ловля на живцаПерсонажи: Волка, Левитт
читать дальше
Двойное свидание шло не так уж хорошо. Высокая девушка в полосатых штанах так и не притронулась к вину, раскуривая одну трубку за другой и с явной скукой на лице слушала разглагольствования молодого человека о текущей ситуации на Ближнем Востоке. Кулаки ее саднило от недавней драки, а трещины в ребре давала о себе знать и девушка была не в духе.
Взлохмаченный молодой человек в галстуке-платке, представившийся ее двоюродным братом, старательно обхаживал полненькую блондинку за соседний столиком. И судя по взрывам девичьего смеха, он старался лучше своей кузины.
- Как... захватывающе, - сказала девушка в полосатых штанах, выпуская в лицо своему спутнику облако темного дыма, - А у тебя есть истории поинтереснее?
- П... простите, леди Волка, - молодой человек потянул край слишком узкого воротника и закашлялся, - Мне надо освежиться.
- Валяй, - леди Волка безразлично пожала плечами.
Ее двоюродный брат кинул через столик укоризненный взгляд и, извинившись перед своей спутницей, направился вслед неудачливому кавалеру.
- А ваша сестра - крепкий орешек, господин Голдсмит, - нервно посмеиваясь, сказал ему спутник Волки, моя под медным краном узкие руки, - Настоящая эмансипе.
- Она просто стесняется, - весело уверил его Голдсмит, проверяя перед зеркалом состояние своих зубов, - Поверьте, Арни, Волка от вас в полном восторге. Дайте ей шанс.
- Как и моя кузина от вас, господин Голдсмит, - Арни сопроводил эти слова легким поклоном, - Конечно, я не собираюсь сбегать со свидания, просто... наверху мы не привыкли к подобному поведению у девушек.
- Добро пожаловать в Падший Лондон, приятель, - усмехнулся Голдсмит, - Знаешь, как говорят - мы тут все обречены.
- Нет, нет, вы не поняли, Джозеф, я нахожу это по-настоящему очаровательным. И какие плечи! И бедра! Настоящая жемчужина этого места... как вы, говорите, называется этот район?
- Вейлгарден, - сказал Голдсмит, возвращаясь в зал, - И полегче, Арни, постарайтесь при моей сестре дать ее бедрам... более изящный комплимент. И расспросите ее о чем-нибудь, да хоть о грибопрыге.
- Конечно, конечно.
- Будь с ним полегче, подруга, - шепнул Голдсмит своей сестре на обратном пути, - Думай о деньгах.
Арни вернулся на свое место и нервно улыбнулся Волке тонкими губами. Вздохнув и задержав дыхание, та улыбнулась в ответ - настолько обаятельно, насколько смогла и, наконец, сделала из бокала долгий глоток.
Остаток вечера прошел лучше его начала. Еще пара бутылок смазала общение, и из "Поющей Мандрагоры" компания выбралась, хохоча и цепляясь друг за друга.
- Мы не должны останавливаться! - размахивая захваченной бутылкой, провозгласил Арни, - Ночь еще юна! Мы приглашаем вас к себе, в наш скромный отель! Что скажешь, Агнесса?
Полненькая Агнесса, почти полностью повисшая на лохматом джентльмене, только захихикала и раскрыла веер, полностью неуместный под лакропадом.
- Кэб! - длинной рукой Арни остановил ближайшую карету, - В Уилмот Энд и побыстрее!
Возница, замотанный в шарфы, как древний гроб-колонист, кивнул и свистом послал вороных вперед.
- Уилмот Энд, - шепнул Голдсмит кузине, передавая ей початую бутылку, - Газеты не врали!
- Неплохое место для того, чтобы остановиться, - громко произнесла Волка, глотнув вина, - Приятно видеть, что у достойного молодого человека водятся деньги.
- Папа оплачивает нам поездки по всему миру, - хихикая, сказала Агнесса, - Говорит, что мы должны посмотреть свет и настоящую жизнь.
- По-моему, его сталелитейные заводы приносят слишком много денег для одинокого старика, - прокомментировал это Арни, - Приехали! Прошу к нам!
Кэб остановился возле старинного трехэтажного здания, окруженного битыми статуями, как молчаливыми стражами. Хохоча, четверка ввалилась в холл и Арни зашикал, довольно бесцеремонно стаскивая с леди Волки пальто.
- Простите, у нашей хозяйки строгие правила - всю верхнюю одежду надо сдавать в специальную комнату. Можно ваш плащ, господин… Джозеф. Благодарю, я отнесу сам. Сестренка, проводи Голдсмитов до нашей комнаты, а я предупрежу о том, что мы пришли не одни.
Нагруженный верхней одеждой, Арни исчез за одной из дверей, а Агнесса повела гостей по скрипучей лестнице.
- Третий этаж, поближе к небу... или что в Подмире вместо него, - Агнесса остановилась возле резной деревянной двери и начала рыться по карманам, - Ой, простите, Джозеф, леди Волка! Я, кажется, забыла ключи в кармане. Минуту!
Хихикая и чуть покачиваясь, она скатилась по лестнице.
- Полное жизни создание, - прокомментировал Голдсмит, - Веселое и непосредственное. Даже стыдно ее грабить.
- Я нахожу их обоих весьма надоедливыми, - сказала Волка, перебирая табак в своем кисете, - Надеюсь, это того стоит, иначе я с тобой больше никуда не пойду... "кузен".
- Если верить газетам, в кошельках у семьи Гудинаф целое состояние. Даже сережки в ушах Агнессы стоят как два месяца нашей квартплаты.
- Главное, не забудь подкинуть им снотворное и не пожадничай. А то еще придется спать с этим... - щелчок кремния и загоревшийся табак на мгновение осветил прикрытый глаза Волки, - свидетельством вырождения европейских династий.
- Кто тут шумит? - совершенно неожиданно дверь, возле которой переминались самоназванные родственники, отворилась, и наружу высунулся старик в спальном колпаке. Подсвечник с зеленой лисьей свечой станцевал от галстука к полосатым штанам, - Вы кто такие?
- Прошу прощения, мы пришли в гости к брату и сестре Гудинаф. Разве они не здесь живут?
- Сроду никого такого здесь не жило! Выметайтесь с моей лестницы, оборванцы!
Голдсмит и Волка переглянулись.
- Левитт, вниз, живо, - скомандовала леди и в два прыжка преодолела пролет. Ее спутник, не так хорошо подготовленный, только успел сбежать с лестницы, а Волка уже подбирала с пола оброненный сбежавшими авантюристами плащ.
- Укатили в карете, - сообщила она, заново раскуривая погасшую трубку, - Крикнули мне на прощение спасибо за деньги и ключи. Сколько у нас лежит за портретом?
- Три сотни эхо. Весь заработок за прошлый месяц, - Левитт начал по очереди открывать двери на первом этаже, - Пусто.
- Обставили, как младенцев.
- Мастера, - философски пожал плечами "Джозеф", - Что и говорить, Старый Свет. Ну что, у кого будем запивать сегодняшнее горе? Разграбим подвалы Смайла или попросим доброго доктора развести нам тюремного мёда?
- Короткая - Барни, длинная - твой хахаль, - усмехнувшись, леди Волка выдернула из воротника пальто две нитки и зажала их в кулаке, - Тащи... братишка.
Часы на ближайшем доме пробили полночь. Незамерзающий белый ворон, снявшись с головы античной статуи, полетел на север.
И один мой до кучи:
Автор: Bastet Seimoore
Название:
Солнце в ПодмиреПерсонажи: Волка, м-р Смайл, Левитт
читать дальше
Благотворительный бал был в самом разгаре, когда Левитт спустился вниз из хозяйских комнат и присоединился к своей спутнице на этот вечер. Идя под руку, они выглядели довольно нелепо – Волка на каблуках и с громоздкими перьями в заколотых волосах была на целую голову выше своего подвижного и улыбчивого спутника. Смотрелись они как парочка случайно забредших на мероприятие родственников: младший брат-повеса без особого успеха пытается вывести в свет старшую неулыбчивую и неприветливую сестру, возраст которой уже вполне позволял светским кумушкам записать ее в старые девы.
-Это издевательство, а не еда, просто извращение какое-то!- воскликнул Левитт, демонстрируя напарнице набор крошечных деликатесных кусочков, наколотых на шпажку.- Я понимаю, что эти индюки не поесть сюда приходят, но ведь кто-то же в этом нуждается!- будучи одним из таких нуждающихся, он сделал большой глоток, ополовинив бокал с шампанским, и стащил зубами закуску со спицы, только чудом не сняв при этом деревянную стружку.- Хрен пойми чего намешали,- прокомментировал он, жуя и допивая бокал, благо выпивку здесь можно было хлестать в каких угодно количествах, не вызывая у окружающих недоумения.
-Ты письма достал?- Волка с мрачным неодобрением смотрела в зал, наполненный танцующими парами, и весьма успешно распространяла вокруг себя ореол отчуждения, не позволяющий робким молодым людям пригласить ее на танец.
-Разрази меня гром, если я понимаю, о чем ты, сладенькая,- Левитт небрежно бросил шпажку в пустой бокал, поставил его на стол и поманил к себе спутницу, чтобы та наклонилась.- Тебе придется с кем-нибудь повальсировать. Гарпии в том углу уже давно обратили на тебя внимание, уж они-то не пропустят ни один «синий чулок» вечера, и ни к чему нам становиться средоточием всех их интересов,- под прикрытием широкого веера девушки, Левитт ловко всунул сложенные пополам конверты в декольте напарницы.
Волка посмотрела в упомянутый угол – там располагались кресла для престарелых матрон, успешно состоявшихся в жизни и обществе, и появляющихся на таких мероприятиях исключительно для обмена сплетнями и слухами. Многие старые перечницы торопливо отвели взгляды и напустили на себя задумчивый вид, вероятно обсасывая в своей голове соображения о том, что у молодого денди нет шансов выдать свою сестрицу замуж в этом сезоне, если она продолжит носить покрои, бывшие модными еще прошлой осенью.
Девушка с раздражением принялась прочесывать взглядом зал, пытаясь найти там хоть кого-нибудь, более-менее соответствующего своим вкусам. Она пока старалась не забегать мыслями вперед, к тому этапу, где ей придется как-то выкрутиться, чтобы избранник сам пригласил ее в соответствии с приличиями, хотя ей было бы гораздо удобнее просто выдернуть того за шиворот, установить перед собой и повести в общую геометрию танца. Но чертовы всевидящие старушенции… Кто бы мог подумать, какой властью обладают в обществе эти хранительницы секретов и создательницы репутаций.
-Как я выгляжу?- вдруг спросил у нее стоящий рядом Левитт, вооруженный новым бокалом со спиртным.
-Чего?- девушка неохотно отвлеклась, успев прицениться к крепкой заднице какого-то курсанта в парадном мундире.
-Ну, ты бы переспала со мной? – продолжил этот странный опрос вор и, проследив за его взглядом, девушка увидела нежно воркующую парочку.
Девица и впрямь была хороша – роскошные рыжие волосы и вызывающее розовое платье, несколько распутный, однако весьма эффектный вид, как раз во вкусе Левитта. Сопровождал ее какой-то высокий усатый джентльмен в цилиндре – не первой юности и с лицом заядлого посетителя борделей и опиумных притонов. Парочка выглядела чрезвычайно вульгарно, а уж в глазах кумушек с галерки, так и вовсе скандально, однако держались они с непоколебимой уверенностью и своеобразным шармом.
-С тобой?- вернув взгляд к спутнику, Волка честно осмотрела его. – На мой вкус, для мужчины тебе не хватает мужественности, а для мальчика – женственности. Но будь я пустоголовой девицей, пожилой леди или престарелым развратником – почему бы и нет.
-Отлично,- мгновенно просиял парень, а потом принял сосредоточенный вид, обернулся на свое отражение в стекле, поправил галстук и потрогал в кои-то веки прилично уложенные волосы. –Видишь, ту парочку возле колонны?
-Мне пригласить того павлина в шляпе, чтобы ты смог похитить барышню в розовом? С тебя причитается. Потому что мне хочется помыться только от мысли, что придется с ним танцевать…
-Нет, ну что ты несешь,- нетерпеливо перебил ее Левитт.- Ты отведешь куда-нибудь девушку. Не знаю. Запри ее в чулане или спальне. Облей платье шампанским, наступи на шлейф, что угодно, только…
-Господи, Левитт, ты в своем уме? Посмотри на него, он же старик, да и выглядит, как собиратель непристойных дагерротипов. И он пришел с девушкой, а не с дружком.
-Пожалуйста,- Левитт тронул ее за локоть.- Очень тебя прошу. Я знаю, что делаю.
Волка помолчала, вздохнула, подумала, что не ей осуждать чужие причуды и капризы, и, захлопнув веер, двинулась вперед.
***
Левитт подобрал очередную порцию выпивки, искоса поглядывая на то, как Волка делает над собой усилие, принимая извиняющийся вид, и протягивает руку к девушке, чью симпатичную грудь только что залила шампанским. Компаньонка Смайла, расстроенная и обескураженная, машинально приняла предложение и позволила увлечь себя в направлении дамской комнаты. Оставшись без спутницы, лондонский импресарио не выглядел особо опечаленным – он обзавелся бокалом и с небрежным видом прошел к балкону, пристанищу нескольких одиноко курящих сердец, наблюдающих за танцами. Группки беседующих гостей при его приближении напускали на себя вид людей, которым совершенно не требуется новый собеседник. Левитт не стал терять времени даром и направился прямиком к единственному знакомцу в этом месте.
Впрочем, в сущности, знакомы они не были. Когда они виделись в последний раз, Смайл был его работодателем - тому потребовался человек, способный быстро собрать информацию по деликатному вопросу. В его задании даже не было ничего особо опасного – едва ли не клеркская работа, только бумаги пришлось собирать не по банковским ячейкам и ростовщикам, а среди скупщиков краденных товаров, порою без их ведома конечно, но случались в жизни Левитта вылазки и поопаснее. Смайл сразу же выплатил ровно ту сумму, что и обещал, обсыпал фривольными любезностями и масляными взглядами, которые Левитт тогда предпочел полностью проигнорировать, а когда ушел, оставил в его руках черный бархатный мешочек, обозвав свой жест «маленьким знаком внимания за расторопность». В мешочке лежали драгоценные камни весьма высокой пробы. Щедрый подарок даже для пары, состоящей в отношениях. Левитт тогда не поверил собственному опыту и отнес оценить их к Сельберту, старик подтвердил подлинность и стоимость, и погрузил парня в многодневные размышления о том, не профукал ли он тогда шанс, который выпадает раз на миллион. Если вейлгарденский богач был готов разбрасываться такими вещами без особой уверенности, что ему что-то за них обломится, то что же можно было получить от него всего лишь за парочку томных вечеров? Завидев Джейкоба Смайла снова, здесь, посреди бала для знати, Левитт сразу понял, что звезды дают ему последнюю возможность получить от жизни больше, чем весь этот спайтский мусор – и если он упустит такой подарок судьбы сейчас, пусть пеняет на себя.
-Как странно видеть скуку на вашем лице, мистер Смайл. Неужели вы один в такую райскую ночь?- воскликнул он, возникая рядом с обособлено стоящим от всех мужчиной.
Смайл обратил внимание на него с легким изумлением, которое тут же сменилось выражением благодушия и приязни – вероятно, он был обрадован тем, что обрел компанию в этом безжалостном мире отчуждения и насмешек за веерами.
-Уже нет, мой друг. Возможно, в этом тоскливом хороводе титулов я ожидал именно вас.
Левитт ощутил головокружение от преждевременного успеха, но осадил себя и напомнил, что все это вполне смахивает на обычные пустопорожние реверансы знати.
- Меня этот прием тоже начал здорово утомлять, но теперь я вижу, что не зря сюда заявился – вы ведь не из тех, кто безумствует от того, что несколько леди обрели членство в Парламенте? Такое ощущение, что во всем Подмире не происходит ничего, кроме политики.
-К счастью, нет. Как говорится, кесарю кесарево, а суфражисткам – девичьи дела, там им самое место.
-Чудесно. Тогда за встречу?
-Безусловно, мой друг,- Смайл звякнул своим бокалом о шампанское Левитта.- Если салонные разговоры не для вас, что же, в таком случае, вы здесь делаете?
-Интересуюсь предметами искусства.
-В самом деле?- Смайл окинул его насмешливым взглядом. – Выходит, мое общество отвлекает вас от чего-то важного?
-Напротив,- Левитт подумал о том, что пора закруглять эту пустую беседу в каком-нибудь более деятельном ключе, потому что девушка в розовом шелке могла вернуться в зал в любой момент. Он положил руку на локоть мужчины, задержав ее чуть дольше, чем нужно было для случайного касания. - Вы меня очень обяжете, если поможете оценить одну картину. Вы производите впечатление человека со вкусом и знающего толк в красоте.
Откровенно дурацкое приглашение, но оно и должно было так выглядеть, потому что приглашало вовсе не на беседу о живописи.
-Весьма польщен,- отозвался Смайл, бросая быстрый взгляд в зал и обдумывая предложение, после чего вынес вердикт. – Почему бы и нет. Помочь вам – удовольствие.
Левитт улыбнулся, искренне и весьма открыто – перед глазами его стояла пригоршня драгоценных камней, необыкновенно вдохновляющих и заменяющих любой афродизиак. Он повел своего спутника в один из многочисленных коридоров особняка, в котором проходило торжество. Лакеи, стоящие у входа в покои, не задержали их, так как уединение парочек или деловых партнеров в укромных уголках было обязательной частью всех подобных мероприятий.
-Портрет кисти Россетти,- торжественно объявил Левитт, когда остановился у первой попавшейся картины и убедился в правильности своего предположения, прочитав подпись художника в углу.- Изящная работа, отлично передан свет. Россетти весьма популярен в последние годы.- Фразы эти он мог сказать о любой другой картине, нахватавшись подобных шаблонов в вейлгарденских ресторанах от наркоманов, полагающих себя богемой.
-Так и есть,- кивнул мужчина, останавливаясь рядом, укладывая руки на трость и с неподдельным интересом осматривая портрет.- Бедная Лиззи,- протянул он, и взгляд его затуманился, будто он погружался в какие-то личные воспоминания. - Он рисовал ее с упоением и остервенением, зная, что она рано угаснет. Он ведь женился на ней, зная о туберкулезе. Молодая леди скончалась в первый же год после Падения. Перешла из делирия в дромос, смешав вино, опиум и лауданум. Такая печальная и интимная смерть. Но только взгляните на нее здесь, дорогой мой Левитт, как искрят ее волосы, сколько в ней света и солнца, как вы справедливо заметили. Она сияет… Бедняжка, как и многие здесь, не вынесла разлуки с солнечным светом. А вы? Скучаете по нему?
Пока Смайл говорил, юноша действительно ощутил себя странно – как будто внутри распахнулась дверь, сквозь которую выплеснулись воспоминания о тепле, полуденных зенитах и длинных закатных тенях. Он почувствовал невероятно глубокую тоску, давящую и тягостную, как толща земли, которая отделяла их всех сейчас от неба. Сколько он не видел солнца? Два года? Больше?
«Зачем я вообще приехал сюда? Что я забыл в этом гнилом месте?»- подумал он, а вслух сказал:
-Не удивительно, что Лиззи хорошо продается,- он действительно видел эту девушку с квадратной челюстью и медными волосами уже много раз в домах богачей и публичных галереях. – Она здорово напоминает о прежней жизни.
Он подумал о том, что вечер с вином и компанией почти незнакомого человека – неплохое лекарство от столь внезапных меланхоличных переживаний.
«В таком случае, перестань говорить ерунду, переходи к делу, а то он упорхнет к своей куколке…»
-Что ж, Левитт, если вам настолько по душе Россетти, то у меня дома есть несколько его работ,- сообщил Смайл, прежде чем молодой человек успел что-либо сказать.
-О, неужели?- обрадованно повернулся к нему Левитт.- Для меня было бы честью взглянуть на них с вашего позволения.
-К чему тянуть, мой драгоценный друг. Экипаж домчит нас в мгновение ока.
-О большем я не смел бы и мечтать.
До осмотра картин они так и не добрались. Левитт недвусмысленно огладил колено мужчины еще в экипаже, а тот охотно швырнул свой цилиндр на сидение напротив, чтобы тот не мешался. Утром, когда Левитт пытался найти детали своего гардероба вокруг кровати, Смайл, потягивающий вино в постели и лениво наблюдающий за ним, поинтересовался:
-Ты что, и впрямь такой ценитель Россетти?
-Нет, конечно,- легко отозвался Левитт, нашедший, наконец, свой галстук и небрежно запихивающий его в карман сюртука.
-Слава богам. На самом деле, я не стал бы держать дома такую безвкусную пошлость.
-Ну, а я пересмотрю свое к нему отношение и постараюсь запомнить имя. В конце концов, он оказал мне услугу.
-Пожалуй,- отозвался Смайл, провожая его взглядом до двери. – Оставь свой адрес кухарке. Возможно, я тоже постараюсь запомнить твое имя.
-Тогда, до встречи, Джейкоб.
-Мистер Смайл, будь любезен. До встречи.
13.39 05.03.2016 Минск
иллюстрации от SEMMY_bird
бонус