i kissed the girl

[lokey-from-yarnvind]

В последнее время я почти не пишу, и так быть не должно. Когда диссер уйдет в небытие, я стану счастливейшей из смертных. А пока небольшая хрень из того, что писалось в последнее время.

Название: Волна
Автор: я
Жанр: драббл, фантастика, оридж
Предупреждение: фемслеш, некоторое количество крови

тыц

Кукольные глаза широко распахнуты, свет отражается в зрачке матовой точкой. Полные, зовущие губы приоткрыты в столь чувственной манере, что припасть к ним не пожелает только мертвый.
Это лицо безмятежно и прекрасно, будто его лепили ангелы. Но, когда взгляд опускается ниже, кровь застывает в жилах. На месте живота зияет алая дыра с обрывками внутренностей, ребра выломаны наружу, над ключицей лоскутом висит кожа с явными следами зубов.
Кажется, будто её ели.
Я смотрю на это в оцепенении. Что-то болезненное тянет в области сердца, в голове никаких мыслей. Я точно знаю, что все это означает. Это знак. И все понимают, что в квартал утех и фонарей пришла Красная Волна. Она снова началась.
В нескольких шагах от нас толпятся прочие девочки из нашего заведения, мадам Легре нетерпеливо посматривает на часы, нам всем не нравится то, что пришел этот чужак и пытается лезть не в свое дело. Всем известно, что у нас все вопросы решаются внутри общины, и терпеть вмешательство извне мы не будем. Но этот чужак – частный детектив, нанятый очень влиятельным человеком, который был завсегдатаем нашего дома. Богатенький мешок с деньгами испытывал нездоровую привязанность к погибшей Исиэль и теперь пожелал выяснить, что же стало причиной гибели его любимицы.
-Мне сказали, что именно вы первой обнаружили её.
Я смотрю на него – грузное тело, дряблая кожа и колючая щетина. Я не знаю, что сказать ему.
-Да. Вы спрашиваете уже в третий раз. Никто ничего не трогал, у неё не было известных нам врагов, и мы не замечали в её поведении ничего необычного.
Он продолжает задавать вопросы, я умоляюще оглядываюсь на мадам Легре – та тоже вскоре не выдерживает и, наконец, приближается к нам, позвякивая гирляндами бус и монеток. Детектив уходит, мы начинаем готовиться, чтобы поспешно предать тело огню – у нас и так отнято много времени, а впереди долгая рабочая ночь.
Прежде чем уйти к себе, я подхожу к Цаби – возлюбленной Исиэль. Цаби все время держится за живот, с её лица не сходит умиротворенная улыбка. По налившимся грудям её видно, что скоро она снесет яйцо. Я кладу руку на её живот, и говорю ободряюще:
-Она продолжится в твоей девочке.
Цаби кивает, поглаживая мои пальцы.

Год 132-ой от рождества Сатанова, или год, когда пришла тридцать восьмая Красная Волна – он застал нас в публичном доме под крылом госпожи Легре, толстого престарелого суккуба, вырастившего шесть поколений потомства и уже не способного нестись.
Наш круг Ада был посвящен пороку во всех его формах, и мы были из сектора тех, кто питался похотью. Соседство нам составляли общины инкубов и ламий. К нам забредали в поисках воплощения своих фантазий, каждая из нас была рождена как женщина мечты.
Прекрасные, манящие, упоительные, как плоды райского дерева, мы привечали всех за смехотворно низкую плату. Деньги обычно взимались только по выходным, во все же остальные дни мы отдавались за еду – у людей считалось, что быть энергетически истощенным кем-нибудь из нас это ничтожная цена за те утехи, что мы дарим.
Нас беспокоило, что с пришествием Антихриста на Землю смертных становилось все меньше и меньше, и мы с дрожью гадали, что же будет с нами, когда Князь Тьмы заполучит, наконец, все их выродившиеся душонки. Но до того, как должен был наступить этот вполне ожидаемый голод, у нас оставалось ещё, как минимум, лет сорок в запасе, так что пока никто из нас не собирался устремляться беспокойными мыслями так далеко.
Будучи сказкой для любого из смертных мужчин, сама я грезила о том дне, когда буду лежать в постели с прижатым к животу яйцом, чувствуя движение под кожистой скорлупой и биение маленького сердечка. Лейли, моя милая крошка, тоже безумно этого хотела – она, разумеется, никогда не говорила о чем-либо подобном вслух, но мне достаточно было взглянуть ей в глаза, чтобы понять, о чем она думает.

Вечером, придя в нашу комнату, я чувствую, что дома есть кто-то посторонний. Я решительно двигаюсь на звук приглушенного голоса и с досадой вижу знакомого детектива. Он стоит в своих мятых брюках, в ореоле винных паров и пытается вытащить хоть слово из моей Лейли. Я смотрю на это со смесью раздражения и злорадного веселья.
-Она ничего тебе не скажет, смертный,- говорю я, опираясь плечом о косяк.
Мужчина разворачивается ко мне и меряет меня изучающим взглядом.
-Вы хоть понимаете, что каждая из вас в опасности? Сегодня нашли ещё одного суккуба в таком же состоянии - это уже похоже на какого-то изощренного и последовательного убийцу…
-О, господин, я не имела в виду, что мы будем препятствовать следствию. Лейли ничего не скажет, потому что не может говорить. Один из клиентов как-то откусил ей язык, вот так бывает.
Детектив косится на Лейли, та с нежной улыбкой кивает головой. От меня ему тоже не достается никаких полезных сведений. Да, погибшую на этот раз Нири я тоже знала – как знала каждую из нашей общины. Единственное, что было общего у Нири с Исиэль – это то, что обе уже давно состояли в отношениях, и обе были довольно популярны у клиентов. Детектив удовлетворяется этим и исчезает в предрассветных сумерках квартала утех.
Я остаюсь наедине с Лейли. Мы вместе моемся, расчесываем друг другу волосы и ложимся в постель, обнявшись и чувствуя столь привычное тепло друг друга.
-Как ты думаешь,- спрашиваю я,- когда можно будет понять, что мы готовы?
Лейли пожимает плечами, расплескивая черную смолу волос по простыне. Я тоже думаю, что чувство придет само собой и в свое время. Лейли прижимается губами к моему рту, и её ладонь обводит полукружие моей груди – так я забываю обо всех вопросах и страхах, так я чувствую вечность.

Иногда место встречи выбирает клиент. Чертов эксгибиционист рад делать это прямо на улице, на скамейке возле пустой детской площадки. Квартал пуст, но мы не застрахованы от случайного прохожего.
Я прыгаю на его волосатых коленях, двигаюсь в такт его рваному дыханию, улыбаюсь ему в губы, вдыхая горькие запахи пота и табака. Его пальцы судорожно впиваются в мои бедра, царапают кожу – но на суккубах не остается синяков. Мы идеальны.
Я так бесконечно люблю его в этот момент, чувствуя, как из него в меня вливается ничем не замутненная энергия чистейшей мужской силы. Он ещё достаточно молод, и болезни не успели пожрать его тело. Его синие глаза даже кажутся красивыми.
Когда я сползаю с него, насытившись, он уже не способен пошевелить рукой, чтобы застегнуть брюки. Я любезно делаю ему это маленькое одолжение, чтобы квартал утех и фонарей по-прежнему оставался для него желанным оазисом грез.
Порыв ветра приносит к ногам горсть сухих листьев, и вместе с ним приходит запах опасности. Я оглядываюсь в сером квадрате сквера, где мы столь беспечно занялись любовью. Окна домов пусты и безжизненны, в переулках и на тротуарах гуляют лишь листья. Ветер усиливается и бросает мои волосы на грудь. Вокруг по-прежнему тихо и безлюдно. На моих глазах сама собой начинает крутиться детская карусель, издавая стонущие призрачные звуки.
Мой клиент лежит, прикрыв глаза, и ничего не замечает.
Я разворачиваюсь и иду торопливым шагом к притону мадам Легре. Когда за спиной начинают раздаваться крики, я не оборачиваюсь, прекрасно зная, как выглядит сцена пожирания духами смертного. Невидимые руки и зубы рвут его на части.
Последний агонизирующий вопль застывает в гулкой тишине переулков.
Невольно я думаю о давешнем детективе. Смертные до сих пор непонятны мне с их тягой к выяснению причин. Видимо, этот их инстинкт позволяет им верить, что ещё не все потеряно. По слухам, они знали мир, когда для убийства требовалась более веская причина, чем каприз или голод.

Лейли – прекраснейшая из суккубов на мой пристрастный взгляд. Мне пришлось драться за неё, чтобы заполучить право на её любовь. Мне кажется, она и есть прямой потомок нашей прародительницы, Праматери Лилит – той самой, от которой произошло наше племя, той самой, что соблазнила Адама. Я мечтаю о том, чтобы у моей дочери были такие же бездонные глаза.
И когда время приходит, я чувствую это. Красная Волна поднимается от живота к легким и перекрывает дыхательные пути, вскрывая почти атрофированный пищеварительный тракт, который наливается кровью и жизнью у нашего племени только несколько раз в жизни.
И в этот день все такое новое и необычное для меня – я почти чувствую крылья за спиной, даря улыбки всем своим сестрам. Они все понимающе кивают, немного завидуя моему счастью.
Закат золотисто-алый, как шелковая простыня, в которой скользит сияющая монета солнца. В воздухе витают запахи страсти и нежности.
Лейли ждет меня со слезами радости на глазах. Потому что она тоже это почувствовала – она разделила бы это чувство со мной, даже если бы между нами лежали все девять кругов Ада и Чистилище в придачу.
Я бережно кладу её на пол, целуя родные губы, обнимая так, как никогда прежде. Конечно, мне немного грустно – но это совсем не важно, потому что мы ждали слишком долго. Я вгрызаюсь в её шею, чувствуя как от крови сладостно трепещет пищевод, как тягучая жидкость наполняет мое чрево приятным теплом. Я перекатываю во рту скользкие кусочки её нежной плоти, наслаждаясь ощущением, что каждое волокно, каждая капля станет частью меня навечно. Лейли всхлипывает и хрипит в свои последние минуты, глядя на меня так, как смотрела все эти долгие годы, с той же преданностью. Она прощается. Единственная слеза катится по моей щеке, когда я прогрызаю её живот, окунаясь в жар внутренностей – тогда она перестает дышать, и я понимаю, что осталась одна наедине со своим счастьем.

Детектив смотрит на тело Лейли – восхитительное и желанное даже в смерти. Кровавый шлейф тянется от комнаты к балкону - мне просто хотелось, чтобы последнюю свою ночь она провела в ощущении свободы.
Он что-то спрашивает, но теперь ему никто не отвечает – кажется, он чувствует себя неуютно и растерянно. Мадам Легре выпроваживает его решительным тоном, в который раз повторяя, что смертным нечего совать нос в наши дела. Это племя столь чуждо мне с их примитивными и ограниченными мечтами и желаниями. Что можно сказать ему, чтобы объяснить, как все мы хотели этого?
До меня все звуки из внешнего мира доносятся приглушенно, будто сквозь вату. Меня это действительно уже совсем не касается. Сестры перенесут тело моей возлюбленной вниз и возложат на костер, один из многих, что подготовлены нами на это время.
Я поглаживаю живот, с упоением чувствуя, как там теплиться новая жизнь. Разумеется, её будут звать Лейли, когда она родится, новая и прежняя, уже не безмолвная, но столь же чарующая. Наша общая мечта, воплощенная в жизнь. Плод искренней и взаимной любви.